Виртуальная акция "История в лицах": "Вот так война ворвалась в мою жизнь..."

Библиотека благодарит своих читателей, членов Ивановской областной организации ВОС за то, что они откликаются на нашу просьбу поделиться семейными историями, будь то воспоминания о родных, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны, или воспоминания предвоенного и военного детства.

Следующая история рассказана инвалидом 1 группы по зрению, читателем библиотеки Антониной Игнатьевной Ивакиной.

«Наша деревня Яблоново находилась перед войной рядом с городом Комсомольском, только через поле перейти. Здесь жила моя семья, в которой росло 3 детей: Галина с 1936 года рождения, я с 1937 года рождения и Вадим, 1939 года рождения.

Считается, что взрослые помнят свою жизнь, начиная с 5-летнего возраста. Я же прекрасно помню жаркий июльский день 1941 года, когда мы, деревенская детвора, гуляли около небольшого пруда, находившегося посредине деревни. Мы собирали небольшие камешки с дороги и кидали их в пруд, наблюдая, как по воде от них расходятся круги.

Вдруг я услышала женский плач - это шла моя тётя, повиснув на руке своего мужа, дяди Виктора, у которого за плечами висела котомка. Поравнявшись с прудом, дядя Виктор сказал тёте: «Дальше не провожай!» и быстрыми шагами, не оглядываясь, ушел. Позднее я узнала, что он отправился в городской военкомат. Это был последний день, когда мы видели его живым: через полгода пришла похоронка о его гибели под Москвой. Вот так война ворвалась в мою жизнь.

Мой папа Молодцов Игнатий Дмитриевич просился на фронт, но поскольку он работал на стратегическом объекте - Комсомольской ГРЭС, то его не отпустили. Станция вырабатывала электроэнергию в таких количествах, что хватало не только для нужд Ивановской области, но и соседних областей.

Осенью 1941 года начались бомбёжки. Взрослые боялись, что немцы будут бомбить ГРЭС, и наша деревня пострадает тоже.

Мама сшила нам, детям, маленькие сумочки, в которых всегда лежало всё необходимое на случай бомбёжки, правда память не удержала их содержимое. Воздушные тревоги, как правило, объявлялись поздним вечером или ночью. Каждый из нас брал свою сумочку, все мы выходили на крыльцо, к нам прислоединялись соседи, тоже с детьми. Помню, что мы, дети, все плакали. Взрывов мы не слышали, видели только на небе всполохи огня. Взрослые говорили, что это бомбят соседний Ярославль и опасались, что будут бомбить и ГРЭС . Их опасания были не безосновательны. После войны мы узнали, что военизированная охрана станции предотвратила несколько диверсий по её ликвидации.

Весной 1942 года в каждом доме нашей деревни разместили солдат-кавалеристов, переведённых на отдых после боев под Москвой. В поле за околицей построили землянки, в них тоже жили солдаты. Они всё время занимались военной подготовкой. Нам было любопытно смотреть, как они на конях на всём скаку шашками срубали в человеский рост стволы молодых деревьев.Если кто-то из них промахивался, то мы весело кричали «Мазила!».

Но, однажды утром, солдаты исчезли, тихо покинув нашу деревню, оставив нам, ребятишкам, свои землянки для игр, но они быстро разрушились. На их месте зияли ямы, как раны, напоминая о войне; при вспашке поля они очень мешали.

В 1944 году для тяжелых работ на ГРЭС стали привозить пленных немецких солдат, мы часто видели их колонну. Выглядели они очень жалко, молодые и старые шли по деревне, не поднимая глаз. Раньше немцы представлялись мне очень страшными, но теперь я видела,что они такие же люди, как и мы. Подростки кидали в них камни, а некоторые женщины почему-то плакали.

В тот год, 1 сентября 1944 года, я пошла в школу в первый класс. Первоклассников было очень много, до этого года учениками становились дети в возрасте 8 лет, а теперь и семилетние дети начали учиться тоже. Тетрадки у нас были самодельные, их сшивал папа из старых газет. Чернила делали из сажи и носили их в школу.

Мария Васильевна, моя первая учительница, с первых же дней не только учила нас читать и писать, но и готовила с нами номера художественной самодеятельности. Мы ходили выступать перед ранеными солдатами в госпиталь, который разместился в одной из школ Комсомольска. Я и моя одноклассница, пели украинские песни. Когда мы запевали :«Як за гаем, гаем, гаем зелененьким там играла дивчинонка з воликом черненьким», солдаты начинали улыбаться, их хмурые лица добрели, а постарше даже плакали.

Для раненых мы шили кисеты, взрослые выращивали табак, высушивали и рубили его, эту махорку мы клали в кисеты.

Наше питание в то время было скудным.Помню, как в букваре на уроке надо было прочитать слово «каша» по слогам, и один мальчик никак не мог понять, что же это слово обозначает. Привычным для нас было другое слово - тошнотики - лепёшки из протёртой промороженной картошки. Еще мы ели суп из крапивы, я до сих пор его люблю.

Многие дети заболели цингой, в том числе и я, отекали дёсны и качались зубы. В детской поликлинике нам выдавали крохотную булочку и стакан витаминизированного чая.

Наступил май 1945 года. В один из майских дней мы отправились с мамой навестить нашего старенького дедушку, который лежал в больнице в Иванове. Возвращаясь домой, сидели в ожидании поезда на вокзале. Я была непоседой и бегала по залу, смотрела на пассажиров. Моё внимание привлёк человек в солдатской форме, меня поразило его лицо: у него на щеке была страшная рваная рана. Я подбежала к маме;: «Мама, я нашла дядю Андрея!». Мама удивилась, это был муж маминой старшей сестры, я не могла его помнить. Я же знала из письма, в котором он писал с фронта,что ранен в лицо и теперь у него на лице звезда.Так, по этой звезде я догадалась,что это был дядя Андрей. Он и мама обнялись и заплакали, мы вместе вернулись в деревню.

До этого случая для меня слово «победа» было просто словом, а после возвращения дяди Андрея и других солдат домой, мы- дети, стали понимать, что значит победа.